Материнство. Когда не просто.

То, какие мы родители, всегда оттачивается в рамках норм и возможностей, и первоочередных задач, стоящих перед матерями. И все женщины нашего рода, жившие до нас, — сделали самое важное: передали жизнь так хорошо, что она дошла до нас. Так хорошо, как смогли. Это неимоверно важно понимать в целостной картинке материнства!

В истории каждого рода есть периоды, когда передать жизнь — это попросту означает выжить. В период войн, социальных потрясений, революций и прочих больших мировых событий и серьезных семейных потрясений, — сохранить жизнь и передать ее потомству — это то единственное, что в силах были сделать наши прародители. И зачастую за счет любви и нежности, на которые так рассчитывает ребенок, решивший родиться. Той любви и нежности, которая нужна ему, чтобы наполниться и легко и смело идти дальше. Той нежности, в которой растет и развивается все генетически заданное для успеха, счастья и здоровья. То, что любая мать дает от щедрот своему потомству —  просто потому, что у нее есть, и есть так много, что хватит на поколения вперед. Дает по тому, что это ее материнская миссия: одаривать-осыпать-удобрять нежностью и заботой плоды своей любви. И это происходит легко и естественно, когда жизни ничего не угрожает.

А в истории человечества было достаточно много моментов, кода угроза жизни была настолько велика, что внутренних ресурсов женщины не хватало на нежность и прочие атрибуты гармоничного материнства, все это уходило на второй план, давая первое место стратегиям выживания. Выживания физического, сохранения тела, забывая про остальные потребности, отодвигая их глубоко на потом. И стратегии выживания сильны, продиктованы более сильными животными инстинктами, подогреваемые угрозой и страхом, рожденные голодом и непозволительной в определенных условиях, вытесненной яростью, когда угроза жизни гораздо больше, чем имеющиеся силы с нею справиться.

Но угрозы уходят, войны заканчиваются, революции устаканиваются, а стратегии остаются. И остаются как семейные предания, передаваемые невербально, как тот единственно правильный способ жить, сохраняются в клетках нашего тела, передаются по наследству. И наши Матери и Проматери, зачастую, пройдя через страшные испытания и опасности, не очень сами помнят про нежность, и как ее принимать, и как нею одаривать.
Но они справились. Справились с самым главным — передали жизнь нам, возможно растеряв по дороге все то, что принадлежит нам, их детям по праву рождения.

И великая истина заключается в том, что любая мать — дает то, что у нее есть. Дает ВСЕ, что может дать! Дает самое лучшее из возможного. И если чего-то не додает, то этого просто НЕТ. Или нет его в таком виде, в котором нам бы хотелось. В той красивой упаковке, с «бантиками и ленточками», в которой приятно получать подарки. И у новорожденного малыша нет ни выбора, ни шансов все это как-то раздобыть, выпросить и получить. У младенца, конечно, есть очень много механизмов, — улыбки, трогательная беспомощность, неимоверная сила безусловной любви к своей матери, — все то, что может позволить на полную катушку брать все то, что у матери есть. Но чего нет, того нет...
Но это у новорожденного. У того, кто только пришел в этот мир, и способен принимать за чистую монету все то, что ему дают. Без возражений, без сравнений и порицаний.

Но за годы жизни среди себе подобных растущие человеки невольно сравнивают себя с другими. И сравнение само по себе есть часть человеческой культуры, позволяющее иногда подобраться к чему-то важному, чему-то дающему ответы, — или для начала, задающему вопросы. Но сравнение и тот внутренний дефицит чего-то важного упаковывается в обиды, неудовлетворенность, засасывающую пустоту.

Взрослый человек, осознавая причину этой пустоты, может многое сделать для себя в осознании детского опыта. Взрослый может стать на защиту своего внутреннего младенца, может позаботиться о своем внутреннем ребенке — так, как подскажет ему сердце. Взрослая наша часть, становясь родителем, должна принять на себя тот образ нашей мамы, который формировался с самых первых месяцев нашей жизни, с того неосознаваемого, но навсегда значимого периода эмоционально-чувственной жизни, впоследствии оцененный как благоприятный или не очень. И если наша реальная мама была достаточно принимающей, нежной и заботливой, — хвала небесам, — несите этот ценный дар любви, и передавайте дальше по наследству.

Но если в ранних отношениях с мамой младенец не впитал в себя эту любовь и нежность на полную катушку, если наш внутренний малыш обижен, запуган, то становиться родителем — это значит еще раз дать прожить живущему в нас ребенку все горести, осуждения. Это то, что мы сами неосознанно будем воспринимать как угрозу. Будем избегать нашего родительства, прятаться от него, не впускать в нашу жизнь. И скорее неосознанно, скорее на уровне тела. При этом в мыслях мечтать и грезить о будущем ребенке, и бояться и грезить. И это тот самый простой путь для нашего внутреннего ребенка или нашего внутреннего родителя, — избегать боли, ее повторения.

Есть еще один путь, он ближе и чаще встречается в семейных историях. Этот путь – который не вызывает внутреннего противоречия в начинающемся родителе, — это глубинное принятие той деструктивной родительской роли, которая имело место в детские годы. Принятие цельно и полностью, с пониманием правильности происходящего, и зачастую, с полным или частичным копированием в своей взрослой жизни всего, что транслировали родители.

И тогда материнство происходит… Но как-то поломанно. Не по-настоящему. Но происходит. И есть хорошие картинки из жизни, когда это поломанное родительство находит способы починиться: с помощью психотерапии, собственного взросления и осознания этой поломанности, и включении глубинных механизмов самоисцеления. Как будто судьба дает еще один шанс этому поколению. И либо этот шанс будет использован, либо следующего поколения может уже не быть..

И, конечно, хорошо бы чинить этот механизм до того, как он дает такой тотальный сбой; до того, как жизнь перестает переходить в другую, в новую. Как будто это нарушения — нарушение самой жизни, самого основного ее закона. Нарушение, в основе которого противоречие несовместимое с дальнейшей жизнью. Поэтому приступаем к «ремонту». И будем подбираться к тому самому, нелогически-эмоциональному, детскому образу родителей, и дорисовывать его, делать его живым и безболезненным, доступным и принимаемым.

(отрывок из книги "Дорога к маме")

Автор: 

	Гертруда Шпатаковская – президент Ассоциации «Психея», доктор психологии (PhD, МАУП г. Киев), практический психолог, (ОНУ им. Мечникова, аспирантура), перинатальный и семейный психотерапевт (МИПУ, г. Санкт-Петербург), сертифицированный арт-терапевт (ИСПП АПН Украины), член Арт-терапевтической Ассоциации Украины, член Российской Ассоциации перинатальной психологии медицины